Все страхи мира. Нужно ли прочитывать песни? ("Descensus ad Inferos") by Will
Не буду утверждать, что выбираю щербаковские песенки для препарирования :) по методу антинаучного тыкания в список названий наугад. Хотя и мог бы, очень малая часть их мне не нравится, а почти каждая - вызывает определенный отклик в душе. Так бы вот и терзался муками абстрактного ослика перед несколькими сотнями охапок сена. Но поскольку я скорее ближе к Вильямовой ослице, и по нику, и по словоохотливости, то проблемы выбора для меня не существует. Всегда готов пооткровенничать на людях. Стоит усесться поосновательний, уложить клаву на коленки и вчитаться в текст... вот хотя бы его "Схождение в преисподнюю"... "Сошествие во ад"...
(Кстати, названием навеяло. Некто отвечает на вопрос о существовании ада так: " Ад - существует. Но ад пуст, ибо милосердие господне безгранично!". По-моему - изящно и гениально :-) )
Переводите как угодно, но латынь меня завораживает, она придает особое значение самым никчемушным строчкам, осеняя их своим присутствием. Слишком многое для нас связано с той традицией, с протянутой уже сквозь тысячелетия дивной давней нитью единства средиземноморской культуры. Латинские вкрапления, без перевода в сносках почти бессмысленные для крайне необразованного читательского большинства, к которому и я принадлежу, в то же время становятся сродни зрительному сигналу, пиктограмме. Этакая марка причастности к высокому искусству, освященному временем, знак глубокого знания... Или же признак пустого наукообразия. Легковесной претенциозности, рядящейся в строгие одежды не по плечу и росту.
Старая история с приписываемым сбоку от числа лишним нулем, который его удесятеряет, если оно хоть что-нибудь представляет само по себе. Или который просто занимает лишнее место на бумаге при таком же нуле или десятичной дроби без целого :)
Преамбула затянулась, однако. Хватит топтаться на пороге. Пройдемте в амбулаторию! :-)
Некоторые песенки Щербакова я слушаю исключительно ушами. Довольно смелое утверждение, но так как-то получается :))) Я не проговариваю слова, они вспыхивают в моем сознании по мере движения мелодии... Смысл их для меня ясен, слава богу, отмечаю и кое-какие цитаты, намеки и аллюзии. Но связная картина возникает только при наличии текста перед глазами. Только тогда я не следую за музыкой рабски, тогда я успеваю зацепиться за слова, уже отзвучавшие, вдуматься, вчитаться, мысленно воплотить туманные образы, порождения вольной фантазии. Хотя... стоит ли вчитываться в песни? Стоят ли разоблачения трюки фокусников? И останется ли чудотворным заклинание после его перевода с умершего и забытого языка?
Ей-богу, не знаю. Не хочу ничего доказывать, нижЕ оправдываться перед кем бы то ни было, в первую голову - перед собой.
Я слушаю...
Мотив.
Томительный.
Монотонный.
Тягучий, подавлящий скрытую энергию, как "Болеро" от Равеля.
Он мерно и лениво позволяет себе лишь в конце каждого периода небольшое изменения темпа. Удивительно затягивает. С удивительной легкостью я его принимаю, да и не мудрено - нисхождение в преисподнюю легко и приятно, оно в природе человеческой, что еще те же латыняне приметили. Facilis descensus averni, как ни крути :)
Он ни к чему не обязывает, течет себе и течет и увлекает с собой, а глухой голос автора так же бесстрастно описывает вещи совершенно и удивительно убийственные, ужасные, но предельно же обыденные. От чего сглаживаются и ужас, и боль происходящего . Как страх смерти у взрослого человека.
О, это наше благословенное умение самообмана, умение забывать и надеяться! Кто бы из разумных выжил - или продолжал бы жить, не обладая таким даром?
За каким-то бесом, видимо - мелким бесом самообразования ;), - меня занесло на сайт Черного альпиниста. Хотел глянуть на ту пресловутую девочку Босха. Нууу... явно не стоило. Наши образы тем и ценны, что не воплощены в достоверные зримые картины. Тем вернее они пробуждают фантазию. Так - самые простые чурочки и тряпичные кульки для играющего ребенка драгоценней самых расфуфыренных и детально сработанных фабричных кукол. Они не устанавливают строгие рамки, они могут - в волей-неволей работающем воображении - обрести любые формы, предстать любой маской. А если статус игрушки определен, то выйти за его пределы уже практически невозможно. Обедняется диапазон возможностей, фантазия скукоживается и вянет.
Не хочу поддаваться кажущейся реальности щербаковской притчи. Эта мягкая пыль, в которую нога погружается, будто в мох, без боязни напороться на осколок, гвоздь, острый кремень... Эта девочка, скуластая, но с глазами круглыми, как на японских рисунках, взыскующих невозможной широкоглазой красоты. Не виноваты азиаты. "Виновата среда" :), виновата история, проклятый тигель Евразии, переплавляющий в немыслимую, взрывчатую, страстную смесь свойства и пороки различных рас и народов.
Этот такой же мерный и неторопливый список тварей, механистичная арифметическая прогрессия. Десять, двадцать, тридцать... Можно и продлевать, но к чему... Это не список кораблей :) Их - много. Они следуют за каждым из нас по всем дорогам, взберись на гору, соверши дерзкий побег за море, в новый свет - от себя не убежишь.
И они суть не что иное, как наши грехи и страхи, число которых множится с новым прожитым годом.
Каждый из нас... в томительно-замедленном ритме спускается в свою преисподнюю. Почему-то гораздо страшней видеть это в других, нежели в себе. Мы уже отравлены сладким ядом безмыслия о неизбежном, склонны относиться к своим слабостям, нас же пожирающим, как к мелким и незначащим частностям жизни.
Но наблюдать, как дорогие тебе люди, близкие, так же бездумно губят себя, с широко закрытыми глазами, с легкой плавучей улыбкой на лице делают первый шаг на пути, ведущем в пропасть, вот второй, и дальше, и дальше. По мягкой, широкой, прямой и проторенной дороге, все ближе и ближе к бездне.
Просто невыносимо! Много, много тяжелее, чем мимоходом обжигаться мыслями о своей же лени, курении без меры... Об общении не с теми людьми, с кем бы следовало. О замкнутости в клетке бытия моего же собственного производства, которое меня тяготит и убивает, которое ничем не лучше регулярной зоны с навсегда определенным распорядком дня, сна, питания, работы и прогулок.
Вот эта девочка!
Гляди, не отворачивайся!
Твоя любимая... Подруга, родственница. Дочь, наконец. Сердце разрывается от такой своей беспомощности. Пока человек сам себя не одолеет - никто ему не поможет, даже насильно. Особенно насилием. Остается только взирать, словно из-за толстой стеклянной перегородки. Тут - только тишина и отчаяние. Сюда не прорываются ароматы далекого сладкого адского гниения и - чем ближе, тем отвратительней - удушливый смрад дыма и серы. Не слышен демонический грохот и визг близящегося страшного суда, шуршание чешуи умозрительных тварей, голос ветра, который резвится в минуемых райских кущах.
Отсюда и иллюзия нереальности наблюдаемого. Тем более хочется отвернуться и не верить. Но смотришь и смотришь. И изнываешь от жалости и бессилия. И в чужих вроде бы крокодилах и гарпиях узнаешь своих некоторых старых знакомцев, следующих за тобою же по пятам. И снова ужасаешься - но теперь другой, более страшной и грубой догадке. И стараешься выбросить ее из сознания, замазать, приглушить. И снова смотришь за стекло.
Все-таки человек - остров. Вокруг всякого из нас - незримая сфера, неосязаемая, но явственная, отграничивающая нас от себе подобных. Это в нас древнее, звериное отзывается. Мы, внутренне по крайней мере, ощущаем, как встает шерсть на загривке, когда некто чужой и живой внезапно вторгается в эту суверенную область... не более метра в диаметре вокруг тела. Не приходилось ли вам, забывшись в большом отделе готового платья, внезапно вздрогнуть, почувствовав в запретном пространстве присутствие человекоподобного существа? А потом обернуться и с облегчением вздохнуть и усмехнуться неподвижному наряженному манекену?
И если из своего стеклянного плена мы в еще состоянии сочувствовать и сопереживать людям, которые хоть что-то значат для нас, то на все прочее народонаселение жалелки просто не хватает. Подобное всеобъемлющее сострадание переносится в плоскость максимально отдаленную и лишенную всяких живых красок, некий лимб теней и понятий. Единицы статистики. Всех не пережалеешь. Разменные мелкие монетки телевизионных новостных каналов.
Истинно сказано было: "Человек для человека - волк...". И невозвратно утеряно в сумраке прошедших после Плавта веков чрезвычайно важное дополнение к данной, якобы облагораживающей любую жестокость и бесчеловечность, застывшей цитате: "... только когда он его не знает."
Узнай человека.
Пойми его.
Разбей, пробейся сквозь прозрачные стены, сумей докричаться до другого существа, такого же мыслящего и мечущегося в своей такой человеческой непоследовательности, слабости и короткоумии. Пойми его боль, раздели его страхи и пороки, они - той же меры и происхождения, что и твои. Сумей объясниться с другим. Мы - не телепаты. Мы в своей безмерной самоконцентрации склонны считать, что окружающие нас люди изначально думают так же, как и я. Понимают потаенные причины моих поступков, разделяют - или хотя бы представляют совокупность моего понимания происходящего, так же, как и я, помнят мои старые беды и обиды. Так трудно в немногих, торопливых, бедных словах передать другому суть любого дела так, как я его понимаю.
Это так трудно и редко. Суметь понять другого. Донести до него хоть частичку себя. Поделиться и разделить. Главная роскошь человеческого пребывания в человеческом облике - такое вот общение. Которое тщетно стремятся заменить - или спровоцировать - совместным употреблением наркоты разной степени тяжести ( от пива и курева в подворотне до "Шато-Икем" в ресторации, от травки на дружеской вечеринке до крека в подвале), совместным ногодрыжеством и рукомашеством под ритмичные звуки, совмещением тел без единства душ.
Главное счастье человеческой жизни - слияние во духе.
Главная мука - не пять секунд перед концом, конечно. Она в осознании одинокого, скорбного и упрямого схождения во ад, полного угрюмого отчаяния безысходности. Вот... я бесстрастно вбираю в себя визг и скрежет приближающегося страшного суда, голос ветра в недостижимых ветвях, изобильных прохладными листьями и плодами, странные смешения вони и ароматов, прелесть проникновения босой ступни в мягкую и нежную пыль. Одинокое схождение на виду у тысяч и тысяч равнодушных наблюдателей, которые, тоже в своих непроницаемых прозрачных клетках, бредут мерно и торжественно...
( Будто у Феллини, "Восемь с половиной", эти его очереди к минеральному источнику, очереди в бани, эти разнообразные люди, как одинаково и размеренно продвигаются они к одной цели, повинуясь все заглушающей музыке. )
... бредут мерно и торжественно, тоже в окружении чешуйчатого шелеста собственных грехов и страхов, и куда ни сверни - всюду смрад неизбежного суда, и горькая насмешка призрачных райских садов, и одиночество с распахнутыми мертвыми глазами.
Узнай человека.
Прими его.
Узнай...
Прими...
Пусти человека в себя.
А крокодилы? Да ну их в задницу!!! :))))
(Выражение исключительно фигуральное. Ради этой чертовой политкорректности необходимо отметить, что при переносе данного микро-потока сознания на электронный носитель ни один крокодил - равно как живой, так и символизирующий некий конкретный страх или грех, - не пострадал никоим образом.)
Используются технологии
uCoz