2001

ВОЛХОНКА 
  
  Душа в ухабах, денег ни гроша, в мозгу помехи и морзянка. 
  А по Волхонке марсианка проходит мимо не спеша. 
  
  Её осанка вся как нервный тик, её глаза как две напасти. 
  При ней болонка лунной масти и зонтик цвета электрик. 
  
  Танцует-пляшет зонтик за плечом. Каблук подбит подковкой звонкой. 
  И тучи реют над Волхонкой. Но марсианке нипочём.

  Туда, где раньше был бассейн "Москва", она не смотрит и не слышит,
  как всё вослед ей тяжко дышит. Включая дышащих едва. 
  
  Бушует ливень, мокнет стар и млад. С неё одной вода как с гуся. 
  Пойду в монахи постригуся. Не то влюблюся в этот ад. 
  
  На Марсе жизни нет и счастья нет. А если есть покой и воля, 
  то для чего я, чуть не воя, таращусь тоже ей вослед? 
  
  Махнуть бы двести, крылья обрести и полететь за ней, курлыча. 
  Спасти себя от паралича, неотвратимого почти. 
  
  Но ни гроша, ни спирта, вот беда. И как взлетишь, когда не птица?
  Пойти в бассейне утопиться? Так он закопан навсегда!

  Сидел бы дома, ел бы свой творог, с самим собой играл бы в нарды. 
  Но дёрнул чёрт за бакенбарды -- и на Волхонку отволок. 
  
  Зачем не форвард я из ЦСКА? Зачем родился не в Гонконге? 
  Идёт вакханка по Волхонке. Уже Остоженка близка. 
  
  Вон Юго-Запад с горки подмигнул, Gaudeamus, alma mater, 
  где столько раз, ища фарватер, я заблуждался и тонул... 
  
  А каблучок подковкой -- звяк-звяк-звяк. Волхонка в двух вершках от ада.
  Болонка держится как надо. А марсианка ещё как!

  Одна надежда, что вот-вот с высот, разрезав чёрный свод небесный, 
  в неё ударит свет отвесный. И содрогнётся чёрный свод.

  Вот-вот. 


					2001