2001

То ли дело прежде: Крым, Кавказ...
Что ни похвали - твоё тотчас.
Чином рядовой, лицом министр.
Беден, да не жаден, глуп, да быстр.

Нынче ж и умён, да звон другой,
сколько ни склоняйся над струной.
Может и сведётся гамма к "до".
Да не отзовётся, знамо кто.

Где теперь увидишь нас вдвоём?..
Разве что во сне, и то в моём.
Что теперь ей Крым, Кавказ, Багдад?
Нынешний приют её богат.

Долог в ширину, широк в длину.
Там она, должно быть, как в плену.
Посреди гардин и хризантем,
так и пропадает, знамо с кем.

Рассеку подкладку по стежку,
перстень обручальный извлеку.
Осмотрю его, вздохну над ним.
И зашью обратно швом двойным.

Вы, сверчки-кузнечики в ночи,
всякий до утра своё кричи.
Пусть под вашу песню в три ручья
пленница заплачет, знамо чья.

И дают кузнечики концерт.
И поют сверчки на весь райцентр.
И под эту песню в три ручья
сам, однако, первый плачу я...

Плачу о безумствах давних дней,
о себе тогдашнем и о ней.
О кольце, зашитом на два шва.
И ещё о том, что жизнь прошла.

А на утро морщусь вкось и вкривь,
дымчатым стеклом глаза прикрыв.
Между тем как пленница - горда.
Вот уж кто не плачет никогда.

На окне решётка, дверь с замком.
А она не плачет ни о ком.
Ни к чему ей тёмные очки.
Что же вы, кузнечики-сверчки?..

Прежде-то, известно, чуть хандра -
не жалей вина до дна ведра.
Нынче ж и бальзам, ценой в брильянт,
еле пригубив, верну в сервант.

Древний со стены кинжал возьму,
паутину-пыль с него сниму.
Лезвие протру и рукоять.
И повешу на стену опять.


					2001